«Если нас не услышит Минтранс, все будет намного серьезнее»
Протестующие дальнобойщики вернулись. 25 июня сплоченная колонна перевозчиков после месячного автопробега по России приехала на стоянку «Мега-Химки» с твердыми планами добиться от властей выполнения данных ими зимой обещаний. Тася Никитенко, пресс-секретарь дальнобойщиков, пообщалась с водителями и выяснила, чем они заняты теперь и как именно будут отстаивать свои права.
С мая, когда протестующие дальнобойщики покинули стоянку «Мега-Химки», на которой они дежурили на протяжении нескольких месяцев, новостей о них в СМИ практически не было. Медийный интерес к их протесту стал угасать еще с января. Многие из тех, кто наблюдал за забастовками дальнобойщиком еще в декабре 2015 года, сочли эту историю закончившейся, когда стало понятно, что горящих фур у Кремля не будет. Их мирный протест называли слитым и сдувшимся, винили в этом всех: от агентов ФСБ до самих водителей. В конце зимы дальнобойщики сформулировали свои требования к руководству страны: полная отмена системы «Платон», мораторий на повышение тарифов ЖКХ на два года и бесплатный проезд для пенсионеров и инвалидов. Власть эти требования не выполнила.
Не получив массовой поддержки от коллег из регионов во время зимней кампании, в мае дальнобойщики решили организовать автопробег по стране.
Идея автопробега состояла в том, чтобы проинспектировать российские дороги и доказать, что обещанные властями дорожные работы не ведутся.
В прошлом году чиновники заявили, что собранные за счет «Платона» (дорожный сбор, отмены которого безуспешно требовали дальнобойщики) деньги дважды в год будут распределяться по регионам для проведения ремонтных работ. Росавтодор уверял, что уже собранные за 2016 год «Платоном» 10 млрд рублей будут направлены на неотложный ремонт дорог в регионах.
Свой отчет о состоянии дорог дальнобойщики намерены отправить в Росавтодор. Но это, как сказали они нам, — задача второстепенная. Основной же идеей пробега водители считают встречи, которые они провели со своими коллегами в регионах. «Многие наши коллеги по-прежнему живут без интернета в информационном вакууме. Вот мы и хотели рассказать им о Платоне, ОПР, политике», — рассказал мне дальнобойщик Михаил Курбатов, участвоваший в автопробеге. С Курбатовым мы говорили в Химках, куда протестная колонна вернулась с пробега.
Акция началась 27 мая в Санкт-Петербурге. Постоянными участниками автопробега были примерно 30 дальнобойщиков из химкинского лагеря. Колонну вела ярко-синяя фура, кузов которой полностью обклеен символикой созданного дальнобойщиками Объединения перевозчиков России (ОПР). К легковым автомобилям были прикреплены флаги ОПР.
Дальнобойщики освоили программу Periscope — приложение для прямых видеотрансляций в интернете — и показывали в прямом эфире как встречи с коллегами в регионах, так и эпизоды своего общения с правоохранительными органами.
За месяц было пройдено 15 тысяч километров и организовано более 80 встреч по всей стране. На разных отрезках маршрута к протестующим присоединялись коллеги. На протяжении пути колонну неизменно сопровождали машины полиции и ДПС. От Санкт-Петербурга дальнобойщики проехали до Махачкалы, оттуда — до Нижнего Новгорода, затем до Оренбурга, Тюмени и Вологды; 25 июня автопробег закончился в Москве: колонна вернулась на стоянку «Мега-Химки» после месячной командировки.
Несколько часов дальнобойщиков продержали на подъезде к Химкам: пока я ждала их на той самой стоянке, где они провели пять месяцев зимой и весной, инспекторы ДПС не пропускали флагманскую фуру. Никаких весомых причин для задержания не нашлось, и стражи порядка были вынуждены отпустить дальнобойщиков.
Когда колонна припарковалась на стоянке в Химках, подъехали две машины полиции. Я наблюдала сцену их общения: «Вы надолго? — высунулся из окна полицейский. А что, скучали? — рассмеялись дальнобойщики. — Сейчас перекусим и поедем. Кстати, котлеты будете?»
В автопробеге принимал участие бизнесмен Дмитрий Потапенко. За время маршрута он дважды отлучался, но честно проделал почти весь путь и спал в кузове одного из дальнобойщиков. «На мой взгляд, каждый гражданин России должен был поехать в этот автопробег и поддержать ребят. Мы сейчас говорим об уничтожении предпринимательской основы. Полтора миллиона активных дальнобойщиков попадают под удар. Я понимаю, кто создает экономику и на чьи налоги живут те охранители, которые сопровождали нас всю поездку. Поэтому я считаю важным поддержать дальнобойщиков, чем и занимался с самого начала», — объяснил мне свою позицию Потапенко.
Сначала деньги на автопробег собирали через интернет-кампанию, а уже во время тура по России дальнобойщиков выручали рублем и коллеги в регионах. В группах, посвященных протесту, были размещены реквизиты, по которым и собирались средства. «К началу автопробега мы собрали сумму только на первую его часть. Но во второй части и уже просто на встречах коллеги передавали нам деньги для продолжения автопробега», — рассказал мне дальнобойщик из Санкт-Петербурга Владимиров.
Водители, которые приняли участие в пробеге, и солидарные с ними дальнобойщики в регионах бойкотируют «Платон» и пошлины по этой системе не платят.
Сейчас перевозчики, по их словам, ждут формирования и регистрации своего объединения, а после этого планируют проводить новые акции протеста.
«Если нас сейчас не услышит Минтранс, все будет намного серьезнее», — сказал Сергей Владимиров, имея в виду отчет о состоянии дорог, который водители готовятся представить чиновникам.
«Всем же нужно, чтобы мы лоб о Кремль разбили. Ну разобьем. Но нас сколько — 30, 50 человек будет? А дальше что?» — вздыхает Владимиров.
Перевозчики продолжают вести организационную работу, которую считают важной. Перевозчики запустили сайт своего объединения. Его наполнением занимаются они сами и волонтеры. «Я, бывает, позвоню позвоню в Энгельс. Спрашиваю: ''Ну, что у тебя произошло?''. Он мне полчаса рассказывает. Я ему говорю: ''А чего на сайте ничего нет?'' ''Ну, это же ерунда, будни'', — отвечает. Пну его, он позвонит Лене, все расскажет, новость на сайте появится», — смеется Владимиров. Лена Филиппова, журналист, пишет подавляющее число материалов для сайта. Это отнимает у нее все свободное время, сказала она мне, — но она не сдается, потому что уверена, что этот протест — начало чего-то большого и значительного.